Жалость и опасность очень плохо уживаются вне Стокгольмского синдрома. Обычно мы перестаем жалеть человека в ту же самую секунду, как только начинаем его бояться.
Даже малейший страх выбивает нас из колеи. Мы можем быть спокойными и уверенными рядом с детьми, но бритоголовый браток в кожаной куртке и золотой цепочке пробудит в нас самое худшее. Наша речь станет грубоватой, движения резкими, любой вопрос будет восприниматься в штыки. Мы готовимся к бою. На кону наша безопасность. Нам не до жалости.
Это естественная реакция.
Если мы читаем репортаж про то, что доктора наук арестовали за драку с подростками, наше сердце наполняется жалостью. Чертовы подростки, которые источают сплошную угрозу своими криками и вызывающим поведением, напали на несчастного доктора наук! Но если нам потом покажут доктора наук, а там будет Федор Емельяненко в очках, или Дуэйн "Скала" Джонсон с пробором, то мы сразу сменим жалость на злобу. Поди на такого шкафа напади! Небось сам до подростков докопался. Он угроза обществу. В тюрьму его, правильно.
Кто бы мог подумать, что жалость обратно пропорциональна весу? А связь самая непосредственная.
И отсюда же берется фундаментальное недопонимание между мужчинами и женщинами. Там, где мужчина видит хрупкую и искалеченную душу романтика, женщина видит одержимого психопата, который преследует ее. Потому что мужчина видит равного, а женщина видит существо, которое весит в два раза больше нее и представляет прямую угрозу.
И предлагать ей "просто договориться" — это то же самое, что предлагать объяснить медведю в лесу, что не нужно тебя есть. Женщине очень тяжело почувствовать контроль над ситуацией, необходимый для "спокойного" решения вопроса, когда каждая секунда наполнена опасностью. Когда ей в любой момент могут разбить нос, выбить зубы, кинуть в багажник машины и сутками насиловать в вонючей квартире.
— Но ведь не все мужчины такие!
Ну так и медведи в большинстве своем тоже предпочитают есть ягоды и мёд. Но иногда они видят вызывающе одетого охотника, которому не следовало быть здесь в такое время, и у них срабатывают всякие неожиданные инстинкты. Ты никогда не угадаешь наверняка, чего ждать.
И если бы у медведей были мозги, то они бы наверняка не стали пугать хрупких людей своим внешним видом и просто шли бы дальше по своим делам, не пытаясь познакомиться, поинтересоваться делами, подкараулить возле института и найдя в социальных сетях. И не стали бы говорить, что человеку следовало просто не пугаться, а нормально поговорить и не портить четкому медведю жизнь.
Короче, они бы делали то, что уже умеют делать черные американские медведи, но чего до сих пор не умеют делать многие мужчины.
